Дорога без возврата - 3 - Страница 50

— Легкой жизни ищешь, — обрадовано ответила Черепаха, — учись жить как люди, познавая на практике все тонкости земной жизни. В поликлинику сам пойдешь. Сам придумал это развлечение, сам и выкручивайся. Нам предстоят великие дела, единственный консультант, вот этот, — пихая в спину Рафика, — очень скоро нас оставит. Придется жить своим умом.

Она залезла на переднее сиденье и задрала ноги на приборную доску.

— Поехали!

— Может, сядешь нормально? — просительно сказал Рафик. — Отвлекает.

— Если есть красивые ноги, надо их показывать, — не согласилась Черепаха. — Пусть смотрят и завидуют.

Он завел двигатель и поехал. Медленно и осторожно. Я вот даже пробовать не собираюсь в ближайшее время. По трассе, еще куда ни шло, но в городе с таким движением пусть сам мучается. Честное разделение труда, как в любой банде. Водитель — Рафик, стрелок — я, специалист по разным штучкам — Черепаха.

— Присмотрел я хороший жигуленок, — рассказывал Рафик по дороге. — Не очень далеко, и за сараем стоит, из окон не видно. Вместо сигнализации замок на переключении скоростей, снять с нашим инструментом легко и просто. Только я не знаю, как мы заводить-то его будем. Я не умею без ключа.

— Не боись, — бодро отвечаю. — Чинить не умею, а заводить запросто. Первое чему я научился у Ивана. Потом Техник еще пару простеньких вещей показал, как, не ломая замок, дверь открывать и секретки обходить. Жаль, проволоки под рукой нет, я бы показал. На разные модели по-разному гнуть надо. Причем другим я эту науку запретил демонстрировать категорически. Еще не хватает, чтобы баловались. Захотят, сами научатся.

Нам, конокрадом, самое милое дело лошадей гонять. Табун коней под капотом — это вызов моему умению. Правда не породистые рысаки, всего лишь пони российского разлива, то ли дело в мерседесах и фордах — там лошадиные силы импортные, но и сигнализация серьезная. Только по мне гораздо проще снять номера и привинтить на нашу. Один раз всего и требуется.

— А наделают тебе дырок в кузове, куда потом девать?

— Резонно, — соглашаюсь. — Будем угонять. Лучше две.

— Где-то здесь должно быть, — оповестил Рафик притормаживая. Номеров на домах не видно.

— Вы не подскажете, — высовываясь в окно и скалясь самой лучшей из моих улыбок, спрашиваю пожилого деда, — где здесь дом 21?

— Вон туда, — показывает он, — и направо.

— Спасибо, — вежливо отвечаю, и пожаловался соратникам, — умом я все понимаю, но страшно раздражают вот такие люди. Наша физиология гораздо лучше. Раз — и покойник. Как признаки заметны, так надо завещание писать и с родственниками прощаться.

— Ты бы думал, что и кому говоришь, — посоветовала Черепаха.

— Да брось, уж кого-кого, а вот эту семью Каримовых по старому знакомству я обеспечу молодым видом. Амулеты носите? — спрашиваю Рафика.

— Носим, — согласился он.

— Вот и не снимайте. Не будете похожи на этих. А вопросы начнут задавать, смело отвечай, вот он сделал, но очень дорого. Цену не говори, типа коммерческая тайна. Я лучше знаю, у кого и сколько взять можно. Есть стандартные амулеты, а есть мои очень специфические.

Я мысленно прикинул. Ага, даже не каждому человеку, попросившемуся в Клан, делаю. Такое надо заслужить. Вот Псица, незаменимый кадр, ей можно и за обычную цену лечебного амулета. Доценту тоже. А кроме них и Рафика с женой всего у троих имеется. Вот вне Клана, совсем другое дело. Пятеро в Федерации, еще шесть у славян, и из всех только один мужик. Если бы не общественные интересы, под хвост мне ваша Земля, всех в кабалу загоню, за подобные изделия стоимостью во много нолей еще и благодарить будут. Женщины особенно, до пенсии выглядеть максимум на тридцать — любая что угодно отдаст. Все инерция мышления, до простейшей вещи сразу не додумался. Одна маленькая проблема, надо окончательно доводить несколько дней, имея контакт. Заочно такое не получится, характеристики у всех индивидуальные.

— А ты можешь сказать срок? — посмотрев на меня в зеркальце заднего вида, спросил Рафик.

— Никто тебе не скажет, — серьезно отвечаю. — От возраста, когда амулет сделан, зависит, от первоначального здоровья, от ранений и болезней. Кушать тоже надо нормально. Всего по немногу и регулярно. На одном вегетарианстве или мясоедстве жить нельзя. Очень много всякого. Поэтому и нельзя зафиксироваться на одном точном возрасте. Все равно внешне стареешь, только гораздо медленнее. Физиология у людей другая.

— Вон, 21 дом, — обрадовала нас Черепаха. — Сами идите, я здесь подожду.

Дом был стандартной шестиэтажкой, еще советских времен. Много лет не ремонтированный и не покрашенный. Возле мусорного ящика на колесиках валялась куча пластиковых мешков с мусором. Донести донесли, но внутрь кинуть, уже здоровье не позволило. Несколько деревьев, посаженные в незапамятные времена, радовали сердце молодежи своим поломанным видом. В подъезде прямо на стенах были написаны мудрые изречения, в основном из трех букв, но изредка попадались и рисунки. В книжках это называлось примитивизм и, безусловно, им и являлось.

— До чего коммунисты народ довели, — с грустью сказал я Рафику, показывая на окурки на лестнице.

— Интересно, при чем тут коммунисты? — возмутился он. — У нас на дворе, что советская власть?

— У вас в домах проживают люди, воспитанные именно при ней. И дети, которых воспитали члены партии, пусть и бывшие. Ну ладно, злобные демократы не дают краску, ремонт сделать, но гадить в собственном подъезде зачем? Это я что ли прихожу сюда мусор бросать? Ты, наверное, не чувствуешь, а мой нос исправно доложил про постоянную лужу мочи в углу.